Книга Что сказал попугай  - Лариса Яковенко

– Ты, Василий, тут особо не выпендривайся, и не смущай пацанов своими мифическими подвигами, а то засажу лет на пять как минимум, выговаривал ему пожилой капитан. – У меня досье на тебя с давних пор имеется, и одно уголовное дело, по которому проходил как свидетель, еще не закрыто. Так что можешь ты легко превратиться в обвиняемого. Понял?

Виктор ожидал, что Хомутов пошлет участкового подальше, но Васька как-то скукожился и забормотал, – я понял, Иван Павлович, все будет путем, а хотите, баньку истоплю, попаримся, пивка чешского выпьем…

– У меня своя баня есть, – буркнул тот.

– Я слышал, вы собираетесь пристройку делать к дому. Так может, пришлю строителей, они быстро все соорудят, как же не помочь земляку.

– Строителей, говоришь, – заинтересовался участковый. Ладно, приходи вечером ко мне домой, поговорим.

Тогда Сосковец понял, что такое власть. Он принял окончательное решение и составил первичный план действий. Навалился на учебу, дабы избавиться от троек, а отслужив армию, поступил в школу милиции. Получив лейтенантские погоны, был направлен участковым в один из райотделов внутренних дел столицы. Чтобы окончательно закрепиться в Москве, женился на неприметной девушке-продавщице, главным достоинством которой была двухкомнатная квартира в хрущевке, доставшаяся ей от умершей бабки. Позже Сосковец понял, что недооценил жену. Валентина, окончив заочное отделение экономического факультета, выкупила небольшой продовольственный магазин, в котором работала. Оказалось, деньги, которые ей присылали родители, осевшие на Севере, не тратила, а переводила в валюту, чтобы потом вложить в дело. Когда он поступил на заочное отделение юрфака, следила за тем, чтобы вовремя сдавал зачеты и экзамены. За три года жена приобрела еще пару магазинов, поменяла их хрущевку на приличную трехкомнатную квартиру в хорошем районе, ему купила подержанную «Ауди». При этом Валентина успевала еще вести домашнее хозяйство, тщательно следить за его внешним видом. Как это у нее все получалось, он не знал, да особо и не интересовался, своих проблем хватало на службе. В те годы между ними и сложились спокойные, ровные отношения, больше похожие на партнерские, чем на семейные. У Виктора на стороне случались необременительные короткие связи, возможно, у жены тоже кто-то был, но его это не волновало. Рождение дочери их немного сблизило, Правда, не надолго. Когда Оксане исполнилось шесть месяцев, Валентина купила его родителям двухкомнатную квартиру в Москве, чтобы они нянчили внучку. Те не возражали, дети старшего сына выросли, да и жили за Уралом, а Оксана стала их главной радостью на склоне лет. До школы дочка так и жила у его стариков, ее привозили только на выходные, чтоб родителей не забыла, а те о ребенке помнили, как говорил отец. Девочка росла спокойной, послушной, училась в школе хорошо, но в четырнадцать лет взбунтовалась, заявив, что уходит к бабушке с дедушкой.

– Что, свободной жизни захотелось? – криво усмехнулась тогда жена.

– Нет, – ответила дочка. – Захотелось нормальной жизни. Чтобы после уроков меня дома ждали, кормили, спрашивали, как прошел день. Вы хоть знаете, с кем я дружу, чем увлекаюсь, что меня радует? Я даже не знаю, любите вы меня или нет. Сами живете как соседи по коммунальной квартире, но это ваше дело, а я так не хочу и ухожу.

Они тогда переглянулись с женой и отпустили дочку. Правда, раз в неделю навещали ее, привозили деньги на содержание, подарки и обновки. Оксана визиты родителей воспринимала спокойно, вежливо благодарила и удалялась в свою комнату. Только от стариков они узнавали о том, что у дочки по всем предметам пятерки, что недавно она участвовала в районной олимпиаде по математике и заняла третье место, собирается поступать на экономический факультет, и намерена стать президентом большой компании типа Газпрома. После уроков занимается с репетитором английским и немецким, два раза в неделю ходит на плавание, по ночным клубам не бегает, но по воскресеньям к ней приходят друзья. Они пьют чай с домашними пирогами и ведут такие умные разговоры, что дед с бабкой в них ничего не понимают.

– Конечно, они с Валентиной были плохими родителями, – думал Сосковец. – А если честно, то вообще никакими. Спасибо старикам за то, что правильно воспитали дочку, теперь за нее не страшно. Он давно открыл в банке счет на имя Оксаны и положил приличную сумму, да и жена будет ей помогать, так что девочка обеспечена, а там и сама начнет зарабатывать. Наверное, целеустремленностью в него пошла, только планы у нее совсем другие. И все-таки жалко, что они с дочкой не стали друзьями.

На первых порах ему пришлось очень трудно. Время было лихое, в Москве каждый день стреляли, взрывали, грабили. Опытные сотрудники уходили в охранные структуры, и некому было учить молодняк. Но Виктору тогда здорово повезло. Бывший участковый, майор милиции Михаил Иванович Хлебников сам пришел на опорный пункт, представился и сказал, – я смотрю, лейтенант, ты стараешься, крутишься, а толку – ноль целых, хрен десятых. Я до пенсии восемь лет эту землю топтал, может, и сейчас пригожусь. Сильно помогал ему старик, опытом делился, советы давал, на своих негласных помощников вывел. Они часто виделись, могли и стопочку при случае раздавить, а вот дружбы не случилось. И не возраст тому был помехой. Как то Хлебников ему сказал, – ты Витька, пока не борзей и не зыркай так на «Мерседесы» да на красные пиджаки. Скоро от этой шелупони и следа не останется, на их место придут другие, те покруче будут, их-то и начнешь доить. Хрен знает, что за время, может так и надо, только не по мне это, больно противно. Месяца через два старика не стало, сердце отказало, а «Скорая» не успела.

Года три топтал свой участок Сосковец, а потом ему предложили перейти на работу в уголовный розыск. Многие мечтали о такой службе, и он с радостью согласился, только попросил дать ему год для окончания института, чтобы потом полностью посвятить себя оперативной работе. Начальство его просьбу восприняло с пониманием. На самом деле, не хотел Виктор лишний раз лезть под пули, сидеть в засадах, да и какой прок от убийц и насильников. Он нацелился на отдел по борьбе с экономическими преступлениями и дождался своего часа. С майором Сулимовым, непосредственным начальником, он приятельствовал. Тот крышевал несколько фирм, Сосковец действовал по-другому. Он никого не принуждал, услуги не предлагал, но если обращались к нему с просьбами, то выполнял их за немалую мзду. Так было безопаснее и спокойнее. Однажды Виктор спросил жену, – у тебя есть крыша? – Еще чего, – фыркнула та, не дождутся. – Неужели никто не предлагал? – Желающие были, только я в своем кабинете повесила на стену фотографию, на которой ты в форме со мной и с Оксанкой. Ну, а нежелательные посетители соображали быстро.

Когда началась кампания по борьбе с оборотнями в погонах, и майор Сулимов попал под раздачу, Сосковец задумался. – Дачу – особнячок, о котором всегда мечтал, построил, новенький джип стоял в гараже, счет в банке хорошо пополнил, может, пора остановиться. Да и майора должны вот-вот присвоить. Месяца два он жил на милицейское жалованье, а потом не выдержал, тем более, что уважаемые люди одолевали своими просьбами. Но при этом не забывал и о судьбе Сулимова, которого выперли из органов. Спустя какое-то время, Сосковец столкнулся с бывшим начальником на парковке у супермаркета. Тот искренне обрадовался встрече и пригласил Виктора вечером посидеть в ресторане. Они тогда много выпили, и Сулимов пожаловался, – Вить, ты даже не представляешь, сколько мне крови попортили хмыри из собственной безопасности. – Но ты еще легко отделался, уголовное дело так и не возбудили, – возразил Сосковец.